Завещание Черногорского владыки

Сочинение русского добровольца Александра Кравченко о святом черногорском митрополите Петре Цетинском

18 октября 1830 года мирно отошел ко Господу черногорский митрополит Петр Петрович Негош. За несколько часов до своей блаженной кончины он призвал секретаря и продиктовал ему свое завещание. В этом коротком документе раскрылась для потомков вся глубина личности владыки. Особенно полезно изучить завещание нам, русским, ибо оно дает ответы на многие вопросы, и, прежде всего оно указывает наше место, которое нам отвел Господь Бог. Оно дает нам понять, что мы не есть волею случая бывшая величайшая страна мира, но то, ради чего и чем живет вся Вселенная. Прозреть это обстоятельство могли люди высокой духовной жизни, великие подвижники, такие, как инок Филофей, прп. Серафим Саровский. Несомненно, к ним же относится и свт. Петр Цетинский. Сознанием Богоизбранности России была пропитана вся его жизнь. Эта мысль буквально пульсирует из каждого слова его последнего обращения к своим многолюбивым черногорцам.

      Завещание владыка начинает с мысли о своей телесной немощи и о неизбежной скорой кончине, при этом он напоминает, что жизнь и дело его как духовного и светского господаря были подчинены одному — «сохранить народ и убогих» как свою душу. Это завещание, продолжает Владыка, весь народ должен услышать и добро разуметь «прежде моего погребения». У всякого черногорца, «великого и малого», он просит прощения и сообщает, что и он всех прощает. Владыка просит «кротко его погрести и оплакать, чтобы даже и кровник кровнику тогда ни горьких слов проговорил». Вторая просьба Владыки касается внутреннего спокойствия между людьми, родами и племенами, ради жалости о нем, хотя бы до Юрьева дня (св. Георгия). А после, он надеется, что по всей стране будет поставлен «царский суд»*, «который я у нашего присного покровителя и оборонителя царя русского вымолил и выплакал». В вечный завет он оставляет народу беречь «церковную челядь, калугеров*, дьяконов». Здесь же он пишет о своем наследнике Петре II Негоше, «которого Богу и царю нашему, и всему народу черногорскому и горскому во век ручаюсь, всем сердцем и всей душою». Напоследок, как говорит свт. Петр Цетинский, «хотел бы обратиться к вопросу «лафе мошковской», который беспокоит народ. Здесь речь идет о денежной помощи, которая Черногория регулярно получала от русского царя («нашего царя», как его постоянно называет Владыка), по всему видно, что распределение этих средств вызвало беспокойство, Владыка успокаивает народ, говоря о напрасности этих беспокойств и добавляет, что он уже писал об этом «нашему царю» и надеется на скорое прибытие проверяющего, о котором он сам и просил царя. Затем Владыка проклинает и предает анафеме всех, кто осмелится ослушаться его предсмертных речей, «как его, так и род и город его, да его след и дом пропадет и сотрется». И продолжает: «Исто так, да Бог даст тому, кто бы вас от верности к благочестивой и Христолюбивой России отлучить попытается, и всякому если бы кто из вас, черногорцев, или горцев, с помыслами отступить от покровительства и надежды в единоверную и единородную нам Россию, да даст Бог, чтобы от него живое мясо отпадало, и всякие блага временные и вечные отступили». Заканчивается завещание благословением всем тем, кто его последние слова послушает и исполнит.

      Вся жизнь Владыки Петра была тесно связана с Россией. Восемнадцатилетнего его, иеродиакона, послали на обучение в Петербург. Он непременно должен был закончить духовную школу в России, здесь же он должен получить сан иеромонаха, т.к. являясь племянником известного Владыки Даниила, того самого, что совершил в начале XVIII века известный прогон потурченцев; должно ему было взойти на черногорскую кафедру. Однако в России он пробыл недолго. Смерть черногорского митрополита Василия вынудила иеродиакона Петра вернуться в Цетинский монастырь. Случайно, или нет, но и второе путешествие Владыки Петра в Россию так же не было продолжительным. В шестнадцатилетнем возрасте его рукоположили в сан иеромонаха, а в двадцать семь лет он был возведен в архимандриты. В то время (1777 год) Черногория переживала сложное время. Скадарский паша Мехмед-паша Бушатлия не признавал больше власти Стамбула, ему непременно хотелось стать главой собственного государства, куда кроме Албании должны были войти Черногория и Далмация. Первым делом он намеревался захватить Черногорию. Собственных сил у Черногорцев было недостаточно, а существенную поддержку оказать могли лишь Россия и Австрия. Российская императрица Екатерина II помогать черногорцам отказалась, т.к. они семь лет до этого подчинились неизвестному авантюристу Шчепану Малому, выдававшему себя за чудом спасшегося русского царя Петра III. Австрийская помощь обусловливалась значительным увеличением черногорской независимости. Но даже в такое сложное время черногорцы не желали терпеть никакого другого влияния, кроме русского. Волнения на Цетинье заставили покинуть Черногорию австрийских посланцев. В 1784 году упокоился черногорский митрополит Арсений, и его должен был занять архимандрит Петр. Получить митрополичье достоинство он желал непременно в России. Однако в русском посольстве в Вене ему надменно отказали во въездных документах. Хиротонию Владыка принял в Сремских Карловцах, где в то время было средоточие Сербской Православной Церкви. Сразу же после восшествия на древнюю митрополичию кафедру, Владыка Петр предпринял активные действия для решения важных для Черногории политических задач. Задачей номер один было полное восстановление доверия России к Черногории. После всевозможных попыток получить разрешение на въезд в Россию, Владыка по частному приглашению все-таки отправился в Петербург. Его встретили как неприятеля, о чем не ведала русская царица. А после трехдневного пребывания в русской столице ему было указано, что он должен немедленно покинуть Россию. Под конвоем Владыку доставили за пределы Российского государства. Перейдя границу, он сказал, что его нога никогда больше не встанет на русскую землю, но при этом он добавил: «Кто против России, тот против всех славян».

      И все же третье путешествие Владыки в Россию чуть было не состоялось спустя 15 лет после этого случая. В 1801 году, по указанию русского правительства к берегам Черногории был послан корабль с тайными агентами, которые должны были схватить Владыку и в кандалах отправить в ближайший русский порт, чтобы дальше его препроводить в Сибирь. Но все по порядку.

      По возвращении из России в 1786 году Владыка застал Черногорию совершенно опустошенной. За год до этого Мехмед-паша Бушатлия из Скадара с огромными силами прошелся огнем, и мечем по всей стране.

      В следующем, 1787 году, началась война между Россией и Турцией. Вскоре на стороне России выступила Австрия. Россия и Австрия сразу обратили внимание на Черногорию, как возможного союзника, и послали туда своих посланников с деньгами и иной помощью. Черногория находилась после нашествия скадарского визиря в тяжелейшем состоянии, но на призыв русской царицы Черногорская община ответила: «Пусть будет все так, как заповедала царица». Черногорские отряды напали на пограничные турецкие гарнизоны, к Черногорцам в этой войне присоединились многие сербы из окрестных областей. Эта война закончилась в 1791 году Ясским миром, по которому ни черногорцы, ни повстанцы ничего не получили, кроме той помощи, в виде оружия, боеприпасов, денег, которые выделялись Россией и Австрией во время войны. Но если раздраженные турки ничего не могли сделать России и Австрии, то всю свою злобу они возжелали выплеснуть на маленькую Черногорию. Уже в 1792 году Мехмед-паша Бушатлия, скадарский визирь, начал серьезную подготовку к захвату Черногории. Силы были совершенно неравны. Владыка Петр положил все усилия, чтобы избежать прямого конфликта. Но все было напрасно, скадарский визирь был непреклонен. Владыка написал пламенное воззвание к черногорцам, призывая их всех встать на защиту Отечества. В этом призыве он проклинал предателей, «у того, у кого чести и почтения нету, он и род его да останутся в вечной срамоте и бесчестии, как предатель веры и закона и хулитель имени Божия, как кровник всего нашего народа». Перед битвой Владыка причастил Святых Христовых Тайн все свое войско. Две армии сошлись в горной долине в северо-восточных пределах Черногории. Турки медленно двигались в гору, а черногорцы поджидали их. Турки имели трехкратное преимущество. После первого столкновения черногорцы, вяло отбиваясь, стали хаотично отступать или попросту бежать, показывая противнику спины. Турки, видя такой исход, воодушевленные бегством черногорцев, с победными криками бросились преследовать противника. Они бежали в гору и силы их постепенно ослабевали. Вдруг, нежданно, нечаянно, разбегающиеся черногорское воинство резко остановилось, развернулось, мгновенно сомкнуло ряды и с единодушным возгласом «За крест честной и свободу золотую!», от которого, казалось, затряслись все окрестные горы, ринулось уже под гору на утомленных преследованием турок, которые от неожиданности даже не сумели организовать оборону. В то же самое время из окрестных скал высыпало множество черногорцев воинов-одиночек. В той области было множество малых пещер, где могло поместиться лишь по одному человеку. Сидящего в такой пещере человека не могла поразить турецкая кривая сабля, а черногорские сабли могли рубить и колоть, вот ими эти одиночки-смельчаки из пещер поражали противника. Через несколько часов все было кончено, турки понесли тяжелое поражение, потеряв при этом 3000 человек, сам Мехмед-паша Бушатлия был ранен. Следующая битва поставила окончательную точку в борьбе черногорцев с Мехмед-пашой. В сентябре 1796 года войско Мехмед — паши было вновь разбито, а сам он погиб.

      В 1797 году после гибели Венецианской республики Австрия оккупировала Боку Которскую. Население этого края, в основном, православное, желало войти в состав Черногории. К тому же австрийцы грубо попрали все ранее принятые договоренности, по которым Австрия признавала права Черногории на эти приморские земли. Это было, как говорил Владыка Петр, плата за черногорскую кровь, пролитую в совместных войнах с Турцией. Кроме того, австрийцы, опасаясь черногорского влияния, пытались сместить Владыку Петра, и вообще, не прекращали интриг против него. Австрийский наместник в Которе, указывая на черногорскую опасность, приводил как доказательство, некий турецкий ферман*, которого добился русский царь Павел I; нему турки признавали черногорский народ свободным и независимым. При царе Павле I отношения между Черногорией и Россией приняли совсем иной характер. Царь Павел I действительно в полноте осознавал роль России, которая, будучи Третьим Римом не может иметь национальных интересов, а имеет лишь национальные обязанности наложенные на нее Богом, по отношению к страждущим православным народам. Русская помощь черногорцам была увеличена вдвое и составила 1000 золотых дукатов в год (весь XVIII век она составляла 500 дукатов). Царь говорил, что черногорцы во всякой неволе могут рассчитывать на помощь. В то время Черногория значительно усилила свое войско русским оружием. На всякую просьбу Владыки Петра царь Павел I отвечал положительно. Лишь в вопросе о присоединении Боки Которской к Черногории было предложено подождать. Павел I наградил черногорского Владыку орденом Александра Невского. Событие это очень торжественно отмечалось в Черногории, с поднятием русских знамен и стрельбой из пушек.

      После убийства Павла I его сын, царь Александр I, стал игнорировать Черногорию. Это положение было еще и потому, что Австрия заняла к Черногории враждебную позицию. В такой ситуации среди некоторых Черногорцев появились настроения о необходимости установления политических связей с Наполеоном Бонапартом. И как только весть об этом достигла Петербурга, равнодушие царя Александра I сменилось самыми энергичными мерами. В Черногорию был послан граф Марко Ивелич (серб по происхождению). Выяснив ситуацию, Ивелич доложил царю, что Владыка Петр полностью превратил Черногорию во французскую провинцию. После такого доклада Ивелич получил полномочия выманить Владыку в один из приморских городов, там его арестовать, и на любом русском корабле отправить в Россию для суда и препровождения в Сибирь. Осознавая грозящую опасность все черногорцы в 1803 году собрались на скупщину и приняли обращение к царю Александру I, в котором четко разъяснено, что опасения царя по поводу возможной внешне политической переориентации Черногории не имеют под собой никаких оснований, черногорцы были и остаются, верны русскому царю. Что же касается деятельности графа Ивелича, то он, поддерживаемый австрийским наместником в Которе, имеет лишь одно намерение: стать черногорским князем, и поэтому черногорцы просят царя послать на Цетинье нового консула, непременно русского по происхождению, для полного разъяснения ситуации. Александр I внял голосу черногорской скупщины и послал в Черногорию нового консула Александра Иосифовича Мазуревского, чей приезд на Цетинье вызвал большую радость среди народа. Приезд русского консула снял все недоразумения и значительно улучшил русско-черногорские отношения.

      Успехи Наполеона к 1806 году ясно показывали, что французы будут стремиться к захвату Далмации, и в этой связи значение Черногории выросло необычайно. Мазуревского на посту консула сменил тайный советник Сандковский, который привез Владыке помощь в размере 3000 дукатов. Австрийцы, потерпев поражения от французов, передали им Далмацию и Боку Которскую. Делегация православных жителей Боки обратилась к Владыке принять их под свою защиту. Получив одобрение из Петербурга, черногорцы спустились с гор и заняли приморские города. Вскоре в залив прибыли русские боевые корабли и в самом большом порту Боки было поднято русское знамя. С этого момента русские и черногорцы стали действовать совместно против общего врага — французов. Русская эскадра под командованием адмирала Синявина продвигалась к северной части Адриатического моря, черногорские отряды на кораблях выполняли роль морской пехоты. Вскоре русско-черногорские силы осадили крупнейший порт Далмации Дубровник. Можно, кстати, отметить, что Далмация была, чуть ли не единственным местом в Европе тех лет, где французы терпели поражения. События эти имели также отражение в Пушкинской поэзии:

      «Черногорцы? Что такое?-

      Бонапарте вопросил.-

      Правда ль: это племя злое

      Не боится наших сил?

      По условиям Тильзитского мира Русский флот ушел из Адриатики и Ионических островов, а черногорцы ушли из приморских городов в свои горы. В том же году Наполеон потребовал от Владыки Петра дозволить французам открыть свое консульство на Цетинье. По этому поводу была собрана скупщина, которая на требование «властителя мира» ответила, что без разрешения русского царя никакого иностранного консульства на Цетинье быть не может.

      Вплоть до 1812 года Англия не оставляла попыток втянуть Черногорию в войну против Наполеона. Однако ни угрозы, ни посулы не оказали никакого влияния на позицию свт. Петра Цетинского. Его ответ был всегда лаконичным: «Мы не можем ничего сделать без указаний русского двора». Указание из Петербурга начать войну против Наполеона поступило в 1813 году. Осенью этого года черногорцы спустились с гор, и без особого труда заняли приморские города. Но как и ранее, менее чем через год они вынуждены были оставить Бока-Которские города. По условиям Парижского мира Бока-Которский залив перешел к Австрии. Владыка Петр направил в Париж, где находилась русская армия, к царю Александру I своего посланника, царь с сильной задержкой ответил Владыке, что в силу общих интересов черногорцы не должны чинить никаких препятствий австрийцам, когда те будут занимать приморские города, и обязаны вернуться в свои земли. Владыка возлагал еще надежды на Венский конгресс 1815 года, но на нем не было вообще и речи о Черногории.

      В 1820 году вновь обострились Черногорско-турецкие отношения. Боснийский визирь собрал огромное войско для покорения черногорско-герцеговинских племен: дробнеков, морачу и равца. Турки дошли до области Верхняя Морача, сожгли и разграбили ее. Но во время возвращения, черногорцы дождались врага и разгромили его. Известен такой факт. Во время этого боя монах Георгий (Вуяцинович) из монастыря Острог взял в плен турка, привел его в монастырь и окрестил в Православную веру.

      Последние годы жизни Владыка Петр положил много труда на организацию внутренней жизни черногорцев. До восшествия владыки на митрополичий престол черногорцы не имели записанных законов, не имели судов. В стране была широко распространенна кровавая месть. К концу правления Владыки Петра у Черногории появились писаные законы, некое подобие судов. Таким образом была заложена правовая основа Черногорского государства.

      * ферман — указ турецкого султана

      ** до этого у Черногории не было законных судов

      *** калугеры — монахи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *